Научная дискуссия: право человека на инакомыслие

Проф. В.П. Петленко

Ленинградский институт усовершенствования врачей

Вестник хирургии им.И.И. Грекова 1991

Вспомним недалекое прошлое: целое поколение ученых 30 -50-х годов отучили спорить и вести научные дискуссии: всякая «дискуссия» тех лет обычно кончалась административными и даже репрессивным мерами; напомним так называемую дискуссию в генетике 1948 г. (сессия ВАСХНИЛ), в философии (1947 г.), в литературе и искусстве (1948-1949 гг.), в языкознании и экономической теории (1950 г.), сессия AН и АМН  СССР (1950 г.).

По «цепной реакции» затем пошли «дискуссии» по выявлению «идеалистов», «метафизиков», «менделистов- вейсманистов- морганистов», «вирховианцев» в разных отраслях науки- физических, химических, биологических сельскохозяйственных и медицинских. К ним прибавились со времен «космополиты», «фрейдисты», и «механицисты». Теоретическая «гильотина» работала непрерывно, смещались и перемещались люди, именами которых гордилась не только Советская, но и мировая наука:  Н. И. Вавилов,  Л. А. Орбели,  В. В. Парин, И. И. Шмальгаузен, С.П. Королёв, П. К. Анохин, И. С. Бериташвили, А. Д. Сперанский, Л. С. Штерн и их многочисленные ученики.

«На костер пойдём, но останемся верными истине»- сказал незадолго до своей кончины в 1943 году генетик академик Н. И Вавилов. Этими «дискуссиями» был серьезно подорван научный потенциал страны, - и это в то время, когда стране после Великой Отечественной Войны так нужны были научные кадры.

Геростратову славу здесь сыграли не только секретарь ЦК КПССС А.А. Жданов, но и академики Т.Д. Лысенко, К.М. Быков, профессора О.Б. Лепешинская, А.Г. Иванов-Смоленский, философы М.Б. Митин, А.Н. Петрушевский и ряд других и рангом и положением поменьше. В критике многие были больше «озабочены не теорией, а личностью, которой принадлежит  теория». (И. В. Давыдовский, 1946). Прикрывались именами великих и заслуженных авторитетов - И. В. Мичурина и И. П. Павлова, прикрывались «лозунгами» марксистско-ленинской теории, а под этим покрывалом были - самый махровый ламаркизм, механицизм, «сермяжный патриотизм».

Дискуссии не было, была «игра в одни ворота» - против тех, кто не согласен был с Лысенко, Быковым, Лепешинской, не говоря уже о малограмотном Бошьяне. Была совершена грубейшая ошибка: от имени марксистско-ленинской философии выступали «мичуринская биология», «творческий дарвинизм» Лысенко, «нервизм И. И Павлова», «кортиковисцеральная теория» Быкова - Курцина, «теория живого вещества» Лепешинской.

Но от имени философии выступать может только сама философия, и ни одна другая конкретная наука не обладает ни в содержательном, ни в методологическом плане достаточным количеством «всеобщего», чтобы говорить от ее имени. Этого нет в отдельности неё концепции нервизма, ни у дарвинизма, ни у цитологии, ни у любой другой конкретной науки вообще.

Была нарушена завещанное В.И. Лениным в работе «О значении воинствующего материализма» (1922г.) идея союза философии с естествознанием, идея творческого овладения богатым содержанием материалистической диалектики, всё подменилось примитивной азбукой IV главы «Краткого курса истории ВКБ (б)», административно репрессивным мерами, связанными с «ленинградским делом» (1948-1950 гг.), провокационным делом врачей (1952- 1953 гг.), о мнимом заговоре с целью убийства партийных лидеров.

Часто травмы от таких «дискуссий» непоправимы. Они оставляют след в душе на всю жизнь. На страницах учебника  появляется до неузнаваемости изменённая сущность учения И. П. Павлова и теоретически деформированное учение И. В Мичурина, а потом все «по цепочке»: видоизменяются программы, учебные планы, пособия и умы учеников. Вот и появляется не приемлющий дискуссии педагог и воспитатель. Рождение «непогрешимого» монополиста в науке состоялось.

Научная дискуссия - это важная форма общения в науке. Учёные всегда ценят не только трибунные дискуссии, но и беседы за круглым столом, симпозиумы, коллоквиумы. При этом научная дискуссия выступает своеобразным катализатором научного процесса, катализатором рождения новых идей.

В 1923 году в Петрограде была издана книга доцента С. И. Поварнина: «Искусство спора: о теории и практике спора». Автор отмечал, что теория спора «совершенно не разработана». И, спустя многие годы, можно, к сожалению, подтвердить сказанное: спорить мы не умеем, и этому никто нас не учил. Даже в программах философских курсов такой темы нет. Прав был академик П. Л. Капица, когда отмечал в книге «Эксперимент. Теория. Практика» (1983 г.): « У нас низка культура дискуссии научных споров». Культура научной дискуссии, культура научного спора - это научное общение интеллигентных (в широком смысле этого слова!) людей, это общение людей уважающих иное мнение и признающих за другими право на инакомыслие! Именно так: каждый из спорящих имеет право на инакомыслие!

Я хочу вновь вернуться к работе С. И. Поварнина. Он определяет дискуссию как «совместное расследование истины».

Представьте себе: идет публичная защита диссертации. Члены совета внимательно следят за научной дискуссией (соискатель и оппоненты ведут «совместное расследование истины»). Защита каждой диссертации - это научная дискуссия диссертанта с оппонентами. С оппонентами надо спорить, возражать, а не только их благодарить. Но и оппонент  должен не только запятые расставлять в диссертации. Превратить каждую защиту диссертации в научную дискуссию и выносить решение на основании совместного «расследования истины» - вот что требует время от каждого из нас, педагогов, учёных.

Дискуссия - это особая форма исследования истины, особый метод решения проблемных ситуаций. Главная задача научной дискуссии - достижения истины, т. е. получение нового знания. А это предполагает умение опираться в споре лишь на научные аргументы, максимально исключив из дискуссий апелляцию к эмоциям.

Довод, обращённый к чувствам человека, особого места в науке не имеет. Правда, истории известно, как адвокаты в безнадежной ситуации (и небезуспешно) воздействует на чувства присяжных заседателей. Иногда, к сожалению, наши уважаемые профессора медицины больше похоже не на оппонентов, а на адвокатов отдельных беспомощных соискателей. Здесь не отработаны ещё механизм и стимулы в оценке диссертательности работ.

Научная дискуссия предполагает обсуждение проблемного вопроса науки с целью, если и не решить, то всё-таки приблизиться к его пониманию. Споры по «мелким», «второстепенным» вопроса - излишни.

Такие дискуссии никому не нужны, это пустая трата времени. Наверное, до того, как вносить в план ту или иную тему, самому автору следует задать тебе вопрос:  а если в этой теме проблема, если объект для дискуссии? Конечно, у каждого научного совещания разные цели. Например, учебный семинар-это педагогическая дискуссия, которая ставит и решает один из вопросов проблемного обучения. Аналогичный характер имеет дискуссии на научных конференциях студентов. Научная дискуссия - не просто открытие истины, а открытие новой истины. В подлинно научной дискуссии всегда возникает приращение общей человеческих знаний.

Известно, что ещё 18 в. известный французский врач и драматург Мольер вывел на сцену своего героя Журдена, который во втором акте делает для себя открытие: «Он говорит, и не просто говорит, говорит прозой». За это открытие Журден не попал в «Академию бессмертных», как величали во Франции членов Академии Наук. Итак, научная дискуссия - это попытка совместно решить или приблизиться к решению научной проблемы.

В литературе по этому вопросу высказаны разные точки зрения. Например, Ю. А. Шрейдер в статье «Спор или диалог» говорит: «Я не склонен доверять пословице: «в споре рождается истина». Истина, как мне представляется, по сути своей вне спора, она бесспорна. Чаще в спорах рождается только склока». Ю. А. Шрейдер не прав, что истина бесспорна.

Истина - результат процесса познания. Его продукты могут быть абсолютными (бесспорными), относительными (спорными) и конкретными (включающими в себя элементы спорности и бесспорности).

Научный факт как объективная истина - бесспорен, а степень понимания факта - спорна. Если в споре рождается склока, то в этом повинен не спор, не истина, не проблема, а те, кто в нём участвует. Мы уже говорили в самом начале: дискуссия - это научное общение культурных людей, а не склочников.

В свое время Вольтер писал по поводу разногласий Кандида с философом Мартэном: «Они спорили 15 дней и в 15 день рассуждали так же, как и в первый». Дискуссия полезна, если у противников имеется «общая платформа», совпадающая в самом существенном, основном, а различия касаются частностей и деталей.

Ни одна не научная идея, если она по-настоящему его часть, не бывает сразу принята. Период недоверия неизбежен.

Сошлюсь в качестве примера на собственный опыт. Вот уже почти 25 лет в своих работах я провожу мысль о том, что стратегическое теория медицины - это теория адаптивного реагирования (реактивности) живого как основного внутреннего фактора, определяющего, быть или не быть в болезни. Ф. Энгельс писал:  «Органическое тело обладает самостоятельной силой реагирования» и каждая «новая реакция должна быть опосредована им». На этой основе мною была высказана мысль о том, что можно говорить о законе реактивной детерминации живого, лежащего в основе теории адаптивного реагирования. Если исключать ранние статьи 50-х годов, то эти положения были обстоятельно изложены мною в монографии «Философские вопросы теории патологии» и в последней книге «Основные методологические проблемы теории медицины».

Приятно сознавать, что такой серьезный  и вдумчивый ученый как академик АМН СССР и В.В. Куприянов в рецензии (Архив, АГЭ, 1984 года, № 4) на мою последнюю книгу отмечает: Естественно, что В.П. Петленко счел себя обязанным напомнить о дате начала предложенной им теории адаптивного реагирования так интегративной теории медицины (1968). Тем самым засвидетельствован факт рождения теории. Нельзя не убедиться в стойкости убеждений автор и в несостоятельности попыток критики опровергнуть принципиальные положения данной теории». Я подчеркнул эти слова ибо «попытки» продолжаются. Что же, как говорят: поживем-увидим.

Идею легко высказать, гораздо труднее в неё поверить. Недоверие и скептицизм нужно преодолевать, чтобы специалисты восприняли нечто как позитивную мысль, как новое. Но со временем и это новое мешает понять новейшее. И так - без конца, ибо судьба каждого нового открытия - сначала быть ересью, а потом постепенно превращаться в предрассудок.

Видимо, распространенная формула - « в споре рождается истина»» - нуждается в уточнении. Столкновение разных мнений  может высечь искру нового знания, но лишь при соблюдении некоторых условий.

У философов Индии был обычай: перед началом любого спора оба участника должны были пересказать взгляды противника так, чтобы тот подтвердил правильность пересказа.  Без такого подтверждения спора не начинают и не ведут, ибо не ясно, точно ли понятны оспариваемые взгляды, не извращены ли они и не истолкованы ли ложно. О, как это мудро: надо знать точку зрения оппонента, правильно понимать ее, прежде чем опровергать.

Послушаем С. Р. Микулинского, который в книге о факторах развитии науки считает, что дискуссия там только шлифует, оттачивает формулировки как грани алмаза при шлифовке. Но так как никакая шлифовка не в состоянии создать сам алмаз, то споры сами по себе не могут привести к принципиально новому в науке. Шлифуя алмаз, возразим автору, ювелир получает бриллиант, а то уже не просто первозданный алмаз. Согласимся, что есть и нужны дискуссии для уточнения, шлифовки знаний. Достаточно напомнить больше число таких дисфункций в медицинской науке с целью уточнить содержание понятий «здоровье» и «болезнь», «причина» и «условие», «норма» и «патология», «болезнь» и « предболезнь», «сознание» и «психика», «человек» и «личность» и многие другие.

Бесспорно, что истины рождаются необязательно через дискуссии. Есть  и иной путь, более «традиционный»; проблема-эксперимент - научный факт - обработка материала - гипотеза-теория.

Бесспорно то, что научные дискуссии ускоряют рождение истинного знания, они выступают катализаторами научного прогресса. Как бесспорно, впрочем, и то положение, что успех научной дискуссии возможен лишь при наличии у спорящих единого философского основания.

Спор Гиппократа с Демокритом о причинах болезней был успешным потому, что они оба стояли на позициях материализма. А вот спор Ламетри с Галлером в XVIII в. был «дискуссией глухих» ( по определению Вольтера), потому, что философские позиции Ламетри (материализм) и Галлера (гилозоизм) были различны.

Методология учёного сближает или разделяет специалистов: методология - это путь и платформа учёного. Разные пути и разные платформы принимают разные поезда и увозят людей нередко в противоположные стороны.

Научная дискуссия - особая форма научной деятельности, которая при правильной ее организации и проведении может приносить важные познавательные и воспитательные результаты.

Вспомним уроки совсем недалекого прошлого. Все помнят, что после XX съезда повеяло ветром перемен. Были вскрыты  и осуждены причины культа личности И. В. Сталина, указано на необходимость восстановления Социалистической законности. Строить Социализм без науки нельзя. И политический лидер должен опираться на науку. К сожалению, Н. С. Хрущёв в биологии видел только Т. Д. Лысенко, а в поэзии - Демьяна Бедного (Придворова). И всё же наступало оживление в творческих дискуссиях. Были проведены три Всесоюзных совещания по философским вопросам естествознания (1958, 1968, 1982), по философским вопросам физиологии высшей нервной деятельности (1963), исправившего многие теоретически ошибки павловской сессии АН и АМН СССР 1950 г. В 1964 г. проведём симпозиум «Высшая нервная деятельность и клиника». В решении было записано, что совещание преодолело крайности и ошибки в использовании учения о нервизме в клинической медицине. С шестидесятых годов совместные совещания медиков, биологов и философов становятся постоянными и закономерными.

Единство философии и медицины в СССР прошло сложный и противоречивый путь развития. Но ленинский союз философии и естествознания рост, крем, мужал несмотря ни на что. Он показал ошибки в прошлом и доказал, что настоящая научная философия даёт перспективы развития, есть  метод преодоления кризисов в развитии науки, фактором прогрессивного развития медицины. В эпоху научного социального ускорения научные дискуссии являются фактором прогрессивного развития всех наук: науки противопоказаны как схоластические рассуждения, так и пассивная регистрации фактов, чурающаяся смелых теоретических обобщений, конъюнктурщина, отрыв от реальности.

В дискуссии тесно переплетается философские, психологические, нравственные и логические проблемы. Эти вопросы дискуссии в их связи и целостности долгое время вообще не исследовались. Укажем  на главные черты дискуссии: а) дискуссия-это обмен противоположными и (противоречивыми) мнениями; б) видимо, следует различать «нерешенный вопрос» в науке и «дискуссионный вопрос»; в) можно различать три вида дискуссий - постановка вопроса, предполагаемое решение, обоснование решения проблемы; г) дискуссия - одна из закономерностей развития всякой науки.

Свободный обмен мнениями по спорным теоретическим и практическим вопросам способствует, как неоднократно подчеркивал В. И. Ленин, выявлению глубины разногласий сторон, всестороннему обсуждению подлежащих решению проблем, выработке общего решения вопроса. Он может носить характер постоянной, непрекращающейся идейной борьбы по тем или иным вопросам теории и практики или иметь характер борьбы мнений, которая постепенно разрешается по мере разрешения спорных вопросов и устранения расхождения во мнениях.

Если в первой ситуации столкновения и борьба мнений ведут к размежеванию сторон в процессе их идейной теоретической борьбы, выявлению их принципиальных позиций в решении спорных вопросов, то во второй-способствуют взаимопониманию, сплочению людей, являющихся субъектами или процесс обсуждения различных точек зрения на решение тех или иных теоретических или практических проблем. Столкновение мнений при обсуждении спорных вопросов способствует развитию укреплению сознательности субъектов, принимающих участие в этом процессе обсуждения. А сознательность членов общества является источником силы и могущества последнего.

Наука в нашу эпоху становится непосредственной производительной силой, составной частью общественного производства и в тоже время превращается из элитарной в массовую. Современный этап развития научного знания характеризуется тем, что наука стала в полном смысле этого слова одной из форм коллективного творчества. И это накладывается свой отпечаток на характер последовательной работы в сфере науки.

Исследование обмена мнениями обусловлено и воспитательными причинами, задачами формирования высоких нравственных черт врача. Одной из важных составных частей этой задачи является формирование учёного, сознательного носителя научного мировоззрения. Процесс воспитания молодого ученого, начинающийся в стенах высшей школы, продолжается и  тогда, когда он попадает в сложившийся научный коллектив. И здесь, как справедливо отвечал академик Б. М. Кедров: «Научная критика, споры, требования искать новых аргументов и подтверждение своей точки зрения - всё это как нельзя лучше помогает ученику сложиться в подлинного ученого, способного не только искать и находить истину, но и отстаивать в спорах и дискуссиях, обосновывать ее справедливость».

Вся история науки свидетельствует, что процесс научного исследования постоянно сопровождается обменом мнений в различных формах: полемики, дискуссии, споры. Любое научное положение неизбежно подвергается опровержению со стороны одних ученых и доказательству со стороны других. Широко распространенной является точка зрения, что борьба мнений в науке представляет собой одну из форм обращения учёных друг с другом. Некоторые считают, что обмен мнениями по спорным вопросам-есть особенность развития науки, другие - что это естественная, необходимая форма развития научного знания. Высказывается обоснованное мнение, что обмен, борьба точек зрения в науке является одной из закономерностей развития науки. Несомненно, главное - наука не может развиваться без творчества, без умного  инакомыслия.