Рисунок в научном творчестве Ильи Буяльского
Профессор Е. М. Маргорин
Из кафедры оперативной хирургии и топографической анатомии Ленинградского педиатрического медицинского института.
Вестник хируургии им. И.И. Грекова 1966
Один экзаменующийся студент на вопрос, чем знаменит Илья Буяльский, ответил: лопаточкой. И студент, по-своему, был прав. Ушли в прошлое работы ученого, позабыты его виртуозные операции, а несложный инструмент продолжает жить, из поколения в поколение несет память врача.
И. В. Буяльский знаменит, конечно, не только лопаточкой. Крупнейший анатом и хирург первой половины XIX века снискал признание современников врачебным мастерством, самобытными взглядами на болезни, первыми в России анатомо-хирургическими атласами. О Буяльском писалось много, и мне не хотелось бы повторяться. Попытаюсь осветить одну особенность его творчества - речь идет о роли рисунка в научном исследовании.
Любовь к рисованию проявилась у И. В. Буяльского с детства. После окончания семинарии юноша колебался: быть ему художником или врачом - так велика была тяга к искусству. Верх одержала Медико-хирургическая академия, но свое увлечение рисованием он сохранил на всю жизнь и, уже будучи известным профессором, отдал педагогический дар Академии художеств, где основал и возглавил «класс анатомии».
Все долгие годы врачебной деятельности Илья Васильевич совершенствовал свои художественные способности, не пропускал случая сделать лишний рисунок. Один из его биографов писал: «Всякая редкая форма, встреченная среди анатомических занятий или в хирургической практике, тотчас набрасывалась на бумагу в верном снимке, с точным обозначением, где и по какому поводу сделан рисунок (Я. А. Чистович, Русская старина, т. 15, 1876).
До нас дошли три тетради «Анатомико-патологических рисунков профессора И. Буяльского», как названы они им самим (тетрадей было не менее пяти, так как на одной из них указано: «Тетрадь Д.»). Это - папки с твердым переплетом, крупных размеров (37×28, 45×30, 32×22 см), содержащие разное количество листов. Большинство рисунков выполнено лично автором и только отдельные художниками- профессионалами, о чем имеются пометки, например: «Под смотром доктора Буяльского с натуры рисовал Солнцев».
Анатомико-патологические тетради отлично сохранились (они находятся в музее кафедры оперативной хирургии Военно-медицинской ордена Ленина академии им. С. М. Кирова). Акварельные листы чередуются в них с рисунками тушью и карандашными набросками, но те и другие исполнены с одинаковой научной добросовестностью, за всеми - часы и часы труда.
Первая тетрадь в 31 страницу целиком отведена порокам развития. Несколько цветных рисунков посвящены близнецам со сросшимися головами, грудью, животами. Далее изображены младенец с четырьмя ногами, ребенок с двумя лицами и другие уродства. Тут же помещены «сросшиеся сиамцы» единственная литография, заимствованная из журнала. Среди различных «монстров» представлена даже «голова коровы, на шее которой находится приросшая пятая нога, но, вместо копыта, на оной выросли три когтя».
Вторая тетрадь в 26 страниц - свидетельство многосторонней хирургической деятельности Ильи Буяльского, его широких научных интересов. Цветные страницы с изображением извлеченных мочевых камней соседствуют с рисунками опухоли стопы, удаленных полипов матки, свинцовой пули в кости и другими наблюдениями. На одном листе, где в натуральную величину показаны крупные камни мочевого пузыря, есть следующие выразительные подписи: «Два камня, вырезанные мною, больной умер»; «Камень, вырезанный мною у крестьянина баронессы Строгановой, больной выздоровел, рана зажила в 23 дня». Интересен препарат «непроходимого прибавка тонкой кишки» - дивертикула Меккеля (рис. 1). Этот рисунок, как и многие другие, может с успехом послужить иллюстрацией в современные руководства.
Рис. 1. Дивертикул Меккеля «непроходимый прибавок тонкой кишки» (рис. 25 из второй тетради И. В. Буяльского).
И. В. Буяльский имел пристрастие к коллекционированию уродств. Попали они и на страницы второй тетради - новорожденные близнецы со сросшимися головами. Это поразительно нежные акварели, одинаково точно передающие и цвет обнаженного черепа с розовыми прожилками между костей, и мертвенно-бледные лица детей, и их голубые рубашки с легкими складками у ворота.
Третья тетрадь - наименьшая, всего 20 страниц. Здесь тоже клинические и патологоанатомические находки, привлекшие внимание пытливого врача. На 3 листах показаны разрывы тонкой кишки «от удара в живот каблуком сапога», «во время драки» - своеобразная бытовая травма того времени. Несколько рисунков изображают анатомические изменения при раке желудка, прободной язве тон кой кишки, а также вид костей на удаленной руке 6-летнего мальчика, у которого 3 года назад «машиною полу-оторвана кисть, приросшая назад завороченною». Красочен портрет кавказского горца с рубцом на лице от «нечаянного выстрела в щеку холостым зарядом из пистолета» (рис. 2).
Рис. 2. Портрет кавказского горца (рис. 10 из третьей тетради И. В. Буяльского).
Верный карандаш хирурга, послушная кисть создают удивительно тонкие картины, остро схватывающие особенности анатомической на туры. Он подмечает те неброские, но нужные детали, мимо которых скользит взор исследователя-нехудожника.
Но не только техническое мастерство отличает лучшие страницы этих необыкновенных тетрадей. Их отличают художественный вкус, высокий эстетический уровень исполнения. Рисунок с больного показывает болезнь и душевное состояние больного, передает его неповторяемые человеческие черты. Взгляните на девочку, «правая ручка которой весьма короткая, а левая одна только кисть, приросшая к плечу» (рис. 3). На вас смотрят большие умные глаза младенца, и вы как бы не замечаете неприятной стороны тяжелого уродства.
Такое же живое, вдумчивое, чуть грустное лицо мы видим на портрете молодого горожанина (рис. 4). Художник стремится сгладить отягощающее впечатление от врожденного изъяна, хотя показывает его достаточно наглядно, и всем видом больного утверждает красоту человеческого характера.
Рис. 3. Девочка с недоразвитыми руками (рис. 18 из первой тетради И. В. Буяльского).
Рис. 4. Портрет молодого горожанина с заячьей губой (рис. 31 из первой тетради И. В. Буяльского).
Рис. 5. «Костоеда» правой большеберцовой кости (рис. 1 из третьей тетради И. В. Буяльского).
Перед нами еще один лист тетради - акварель с препарата «костоеды» (рис. 5). Замечательны естественность подобранных красок и построение рисунка. Здесь иной стиль изображения: тщательно показано лишь то, что заслуживает главного внимания, остальное дано схематично. Огромный тотальный секвестр большеберцовой кости, представленный объемно, со всеми подробностями строения, вписан в скелет голени, слегка намеченный контурными линиями. Потому при взгляде на рисунок глаз останавливается прежде всего на секвестре, а затем уже на его окружение, топографии. По такому плану сделаны и некоторые другие иллюстрации.
На полях этого акварельного листа Буяльским записан краткий дневник болезни: «1853 года, июля 5 дня поступил Мариинскую больницу для бедных петрозаводский уроженец Василий Корхонен, 15 годов от роду, с костоедою правой берцовой большой кости». 25 августа отмечено: «кариозная кость сделалась подвижною», а спустя еще 10 дней «кость вынута мною с произведением разреза». Через месяц после операции «наложена крахмальная перевязка с вырезкою во всю длину раны, повязки три раза были возобновляемы, в повязке оставался до 1 марта». На обратной стороне листа – продолжение истории болезни. Последняя запись от 1 марта». На обратной стороне листа – продолжение истории болезни. Последняя запись от 1 апреля гласит: «выписан совершенно здоровым». Пометки о течении заболевания встречаются и на других рисунках.
Зарисовка анатомического препарата или больного превращалась Буяльским в составную часть научного исследования. Рисунок служил не только копией, документом натуры, но и важнейшим путем ее познания.
Правда, во времена И. В. Буяльского рисунок был единственным средством передачи изображаемого, фотографирование делало лишь самые первые шаги. И все же можно пожалеть, что теперь мы редко прибегаем к карандашу, все чаще заменяя его фотоаппаратом. Нисколько не умаляя достоинств фотографии, надо вернуть рисунку его познавательное значение.
Ничто так не развивает наблюдательности, умения видеть натуру, как перенос ее на бумагу. Кто рисует, тот знает, как, следя за штрихом карандаша, к удивлению, открываешь все новые подробности, ранее ускользавшие при изучении. Рождение рисунка - процесс творческий: незаметно идет осмысливание видимого, возникают новые идеи, предположения.
Посмотрите на иллюстрации А. А. Русанова в его небольшой книге «Резекция и чрезбрюшинная экстирпация желудка». Опытный хирург и не менее опытный рисовальщик так наглядно исполнил их, так умело показал «секреты» оперативных приемов, что они доступны каждому. Пользуясь ими, действительно можно представить себе во всех нужных «мелочах» технику сложного хирургического вмешательства. Краткий текст лишь дополняет рисунки. В итоге малый объем книги - не менее ценное достоинство подобного рода изданий. Такие примеры легко умножить.
Но вернемся к И. В. Буяльскому. Не питай он любви к рисованию, не разбирайся в тонкостях рисунка, его замысел показать картины операций не нашел бы столь верного воплощения, едва ли появились бы на свет отечественные атласы, получившие высокое признание на родине и за границей, — «Анатомико-хирургические таблицы» итог многолетнего творческого содружества ученого, живописцев и графиков, одинаково замечательное произведение научной мысли и художественного искусства. Виднейшие мастера кисти и резца Егоров, Иванов, Шебуев, Солнцев, Ухтомский, Уткин - близкие друзья Буяльского по Академии художеств - приняли живое участие в создании первого и единственного в своем роде руководства по оперативной хирургии в России. Вначале появились таблицы операций «перевязывания больших артерий» (1828), а спустя четверть века - «вырезывания и разбивания мочевых камней» (1852). Оба издания вышли как фолианты, в развернутый печатный лист, с воспроизведением художественных рисунков в натуральную величину.
Неповторимые атласы представляют лишь историческую ценность, но и теперь они изумляют совершенством своего исполнения, вызывают дань уважения подвижническому труду.
